Глава одиннадцатая
«Просим вернуть в Урянхай части партизан, хорошо их вооружив. Без сильной защиты крайне затруднена работа советских учреждений. Контрреволюционные банды бесчинствуют на территории края, расправляются с мирным населением».
Такую телеграмму отправил в адрес Минусинского военного комиссариата особоуполномоченный Сибревко Сафьянов. Просьба была удовлетворена. Отряд Кочетова возв щался в Туву.
…Партизаны шли через Шушенское. Времени бы в обрез, но Сергей Кузьмич задержал строй посреди села.
— Здесь жил в ссылке Владимир Ильич Ленин, — сказал он.
— А вы, товарищ командир, видели Ленина? — спросил один из бойцов.
— Мне не приходилось. А командующий наш, Щетинкин, видел.
— Сколько раз через Шушенское с Жулановым проезжал, а не знал, что тут такой человек жил, — промолвил Александр Губанов.
— Как же он мог — такой большой человек, вождь всех бедных людей, жить в глухой деревне? — спросил Буян.
Сергей Кузьмич повернулся к нему:
— Он такой же простой, как все.
— Я думал, раз Ленин — вождь, он должен жить в красивом стеклянном дворце. Как в сказке старика Аргууна.
— Нет, Буян. Ленин никакой работы не чурался, когда в Шушенском был. И сено косил, и дрова колол. На охоту ходил.
— Мой отец тоже охотник, — не утерпел Буян.
Кочетов провел партизан к дому, в котором жил Владимир Ильич. Это была обыкновенная крестьянская изба. Буян не переставал удивляться. Одно он понял: потому Ленин и стал вождем бедняков, что сам такой же простой, потому и борется за счастье народа. И еще понял: за дело Ленина он, Буян, теперь и жизни не пожалеет.
Он загрустил было, когда узнал, что партизанский отряд с полпути возвращается назад. Как же так? Их послали сражаться с генералом Врангелем, и вдруг — на тебе!
— Не важно, где воевать, — объясняли ему. — Лишь бы бить врагов. Сейчас мы нужнее в Туве. Значит, будем уничтожать тех, кто разбойничает на твоей родине.
Обратный путь был труден. В тайге уже выпал снег. Ночами прихватывал крепкий мороз. На это никто не рассчитывал, и бойцы остались без теплой одежды. С продовольствием тоже было туго. Никто, однако, не жаловался. Все понимали, как важно поскорее перехвалить Саяны. Партизан ждала Тува.
Поход проходил более или менее спокойно. Лишь в Бий-Хеме пришлось вступить в бой. У заимки местного кулака на партизан напал со своей бандой все тот же Шмаков, у него с партизанами были свои счеты. Сравнительно легко, без особых потерь, вынудили белых отступить к Баян-Колу.
Отряд Кочетова вошел в Хем-Белдир. К ним примкнули и другие отряды — тувинские партизаны во главе с Курседи, усинские отряды Филиппова и Козулина.
Теперь появилась возможность нанести мощные удары по белогвардейским бандам. Были освобождены все поселки в долине Малого Енисея.
«Скоро вернемся домой! — радовался Буян. — Всем-всем расскажу, как был в Шушенском, расскажу о Ленине, про то, что простая деревня, где он жил, была осью земли!»
Разделавшись с беляками в Каа-Хеме, партизаны направили удар на группировку врага, окопавшуюся в Баян-Коле.
Кочетов тщательно продумал план наступления. Решено было, что усинские партизаны пройдут ниже Баян-Кола правым берегом Улуг-Хема, а Кочетов поведет тувинцев через Оттук-Даш. Оттуда сообщили, что лед на реке уже окреп и по нему смело можно атаковать.
Буяна, хорошо знавшего правобережье, назначили проводником в отряд Филиппова. Губанов остался с Сергеем Кузьмичом.
Дни в ноябре короткие, морозные. Над Улуг-Хемом дули пронизывающие холодные ветры. Над недавно застывшей рекой стояли густые туманы, а прибрежные тополя покрылись куржаком.
К вечеру 26 ноября оба отряда вышли на исходные позиции. Филиппов перекрыл противнику дорогу на Уюк и Туран. Кочетов преградил единственный оставшийся путь — через Улуг-Хем.
Врага захватили врасплох. Растерянность не позволила шмаковцам организовать оборону. К тому же наступающие партизаны получили неожиданную поддержку в самом Баян-Коле: кто-то угнал у бандитов коней, целый табун.
Бой перекинулся на улицы поселка. Здесь партизанам пришли на помощь местные жители, давно ожидавшие красных.
Бандиты сдались.
…Усталый, обросший, Губанов с трудом плелся по улице, волоча за собой захваченный у белых пулемет. Смотрел на изрытую воронками от снарядов дорогу, на оживленно беседовавших с местными жителями партизан.
Что-то остановило его. В толпе он увидел молодую женщину с винтовкой на плече.
— Валя! — закричал он.
Женщина обернулась, замерла на миг – и кинулась к нему.
— Саша!
— Боже мой! Боже мой! — повторял Губанов.— Ты здесь!
Их окружили. Бойцы не меньше, чем они сами, радовались их встрече. Удивлялись: случается же такое! А те не видели и не слышали ничего вокруг. Они словно и не верили, что на самом деле снова вместе.
Мимо вели под руки раненого партизана.
— Буян?! — узнал его Александр.— Что с тобой? Тот махнул рукой:
— Ерунда… Царапина.
Валя тоже признала его и тут же исчезла. Она без труда отыскала председателя Баян-Кольского Совета Мазурова — все толпились тут же, на улице.
— Илья Антоныч, а где наша партизанка?
Мазуров похвалился Кочетову:
— Вон какие у нас девчата воюют! И Валентина молодец, и еще одна — тувинка. Стреляет — позавидуешь. А когда бой начался, она всех бандитских коней выгнала в поле. Обезлошадила их. Да вон она. Сюда идет.
К ним шла смуглолицая девушка в русской стеганке, заплатанных валенках, со старенькой берданой на ремне. Валя бросилась ей навстречу, но ее опередил Буян:
— Анай-Кара!..
Он не сделал и двух шагов. Ноги у него подкосились, Буян зашатался. Губанов едва успел подхватить его на руки.
