Эргектей-оол
Жил-был бедный старик Кара-Сал. У него был маленький сын, ростом с пальчик — Эргектей-оол Недалеко от них жил жадный Караты-хан.
Однажды, когда в юрте не осталось ни горсти тары[1], ни чашки молока, старик Кара-Сал сильно запечалился. Тогда Эргектей-оол решил раздобыть что-нибудь. Ночью он потихоньку от отца увел из стада Караты-хана самого жирного быка.
Проснулся утром Караты-хан — быка нет. Осмотрел хан следы вокруг загона и отправился со слугой к черной юрте Кара-Сала.
Приходит в юрту старика и давай грозить:
— Проклятый вор, ты мне ответишь своей шкурой за моего быка.
— Помилуй, Караты-хан, я не крал ничего — отвечает старик. Бросился хан с кулаками на старика. Закричал Эргектей-оол:
— Не трогай отца. Это я увел быка. С меня и спрашивайте.
Хан не поверил мальчику:
— Как могла такая кроха увести моего огромного быка?
Эргектей-оол клянется:
— Нет, правда, это я увел.
Усмехнулся хан, подумал немного и говорит:
— Ну если так — докажи мне, что ты такой ловкий. Выкрадешь сегодня ночью у меня жемчужину — поверю и прощу. Не сумеешь — голову отцу снесу.
Вернулся Караты-хан в свой аал и начал готовиться. В три кольца окружило войско аал хана. Около привязи хан расставил двух злых верблюдов. У входа в юрту посадил двух злых собак. В юрте двое лам сели по одну сторону, двое шаманов — по другую сторону. На юрту забрались два человека с ковшами масла, чтобы подливать его в огонь. Сам хан лег посередине юрты и думает: «Охрана у меня надежная. Поймает воришку». Вскоре он захрапел на весь аал. Услышали ламы этот храп, и одолела их зевота — спать хочется. «Подремлю-ка я немного, ведь у меня есть напарник» — подумал каждый из них, и они враз заснули. То же самое случилось и с остальными.
Эргектей-оол этого только и ждал. Тихо подкрался он к уснувшим воинам и попарно связал их всех за косы. Бросил верблюдам по комку солонца, — и они пропустили его. Кинул он двум собакам по куску мяса, — и они его не тронули. Вошел в юрту и накрыл лам теплой овечьей шкурой, а в ноги шаманам положил ягненка. Потихоньку забрался на юрту, выплеснул масло из ковшей и налил туда воды.
Потом подкрался Эргектей-оол к хану и стал искать жемчужину. Никак найти не может. Вдруг он заметил, что хан дышит одной ноздрей. «Вот она где, моя жемчужина!» — догадался мальчик. Схватил он соломинку и принялся щекотать у хана в носу. Караты-хан громко чихнул, и из носа на ладонь мальчика выкатилась жемчужина. Эргектей-оол схватил ее и выбежал из юрты. Видит — верблюды солончак дожевывают, собаки, урча, мясо доедают. Посмеиваясь, он оседлал лучшего ханского скакуна, громко закричал:
— Пожар! Пожар! — и ускакал.
Все сразу проснулись. В темноте поднялся крик и шум. Хан вскочил и завопил:
— Войско, держи Эргектей-оола!
А воины подняться не могут — косы у всех связаны. И ну ругать друг друга:
— Ты меня привязал!
— Нет, ты меня!
И началась драка.
А в юрте ламы между собой ругаются и шкуру друг у друга тянут:
— Это моя шкура! — кричит один.
— Нет, моя! — кричит другой.
Шаманы бубнами друг друга по голове бьют:
— Это мой ягненок!
— Нет, мой!
В темноте по ошибке и хану досталось.
«Что такое творится?» — напугался он и приказал:
— Эй, наверху! Подлейте масла в огонь!
Стали сверху подливать, и вода совсем затушила огонь. Еле утра дождались.
А у старого Кара-Сала ярко пылал очаг в юрте. Довольный старик варил хан, а мальчик играл жемчужиной, перекатывая ее из ладони в ладонь.
